За произошедшим закрепилось название «диверсия Крыловича» — по имени устроившего ее советского партизана Федора Андреевича Крыловича.

Федор Крылович родился в 1916 году в Минске в семье железнодорожника и кондуктора поездов. Затем семья перебралась в город Осиповичи. Окончив курсы связистов в Ульяновске, служил в рядах Красной армии. За его плечами были бои с японцами на Халхин-Голе и у озера Хасан, а также участие в советско-финской войне. После демобилизации Крылович вернулся в Осиповичи, где стал работать электромонтером на железнодорожной станции.

Таким образом к началу Великой Отечественной войны у него уже был опыт боевых действий. Но на фронт его не взяли — железнодорожных специалистов на тот момент оставляли на рабочих местах, так как шла эвакуация. Самостоятельно попасть на фронт Крыловичу с товарищами не удалось — Красная армия быстро отступала, а фашисты, выйдя к мосту через реку Березину, отрезали путь на город Могилев.

30 июня немцы заняли Осиповичи, для них те стали важным пунктом — там располагалась крупная железнодорожная узловая станция, склады вооружения, останавливались для отдыха армейские части, пересекалось множество военных эшелонов.

Крылович же продолжил работу электромонтером на станции, а параллельно участвовал в группах сопротивления. В квартире семьи Крыловичей подпольщики слушали передачи из Москвы по радиоприемнику, собранному Федором.

Подготовка к диверсии

Так продолжалось два года. Весной 1943 года на Федора Крыловича вышел секретарь Могилевского подпольного обкома Ленинского коммунистического союза молодежи Белоруссии (ЛКСМБ) Павел Воложин. В июле того же года Воложин в письме секретарю ЦК ЛКСМБ Кириллу Мазурову давал лестную характеристику Крыловичу:

«О подполье. Имел свидание. Подобрался замечательный парень. Он у меня уполномоченный по г. Осиповичи — Крылович Ф.А. […] Он по моему поручению создал 9 комсомольских организаций по 3–4 человека. […] Этот Крылович Федя энергичный и инициативный, исполнительный. Вот что он проделал за свое пребывание в Осиповичах: кроме этих 9 организаций, у него есть еще 11 человек диверсантов и 5 распространителей литературы. Состав — комсомольцы и молодежь. Друг с другом они не связаны. Эта группа уничтожила за свое существование 21 цистерну с горючим, 13 платформ с горючим. Выведено из строя 38 электромоторов, дизель электростанции выведен на 6 месяцев. […] Крылович переправил в партизанские отряды 52 человека молодежи. Парень хорошо знает работу подполья, конспирации», — писал Воложин.

В этом же письме Воложин отмечал, что «ребята толковые и энергичные, только нужен материал. Стыдно признаваться, что нет тола и мин. Жду».
В середине июля 1943 года Воложин передал оперативной группе «Храбрецы», в которую входил Крылович, две магнитные мины.

Огненный ад

Дежурство Крыловича выпало в ночь с 29 на 30 июля. В этот время на станцию пришел эшелон с топливом. Но его отправка в сторону Курской дуги задержалась из-за поломки семафора в Северном вагонном парке, которую связывают с тем, что Крылович повредил в нем проводку.
На починку семафора он был отправлен в сопровождении немца-охранника. Ему удалось заложить мины в голове и хвосте состава на бочках с топливом. Он рассчитывал избежать подозрений в диверсии, поскольку, по его планам, мины должны были взорваться уже после того, как поезд будет в дороге.
Но эшелон в путь не отправился. Его переставили в Северный парк, где были составы с боеприпасами и техникой.
Первый взрыв, запустивший цепочку других, прогремел в три часа ночи. Цистерны с горючим взрывались одна за другой. Попытка немцев расцепить состав и убрать уцелевшие цистерны провалилась — сработала мина в хвосте состава. Огонь переметнулся на стоявший по соседству эшелон с авиабомбами и артиллерийскими снарядами, от высоких температур они стали детонировать. Из-за этого в огне оказались еще два — с новейшими образцами вооружения и танков, в частности танков «Тигр», на которые немцы возлагали большие надежды в операции «Цитадель» под Курском.
Взрывы продолжались 10–12 часов, рассказывали очевидцы. Жители города приняли их за авианалет и бомбежку с воздуха. Кроме того, в расположенном неподалеку лагере для советских военнопленных начался пожар и в общей панике пленным удалось сбежать.

В своем рапорте Крылович отчитывался об уничтожении:

«8 цистерн авиамасла, 23–25 цистерн с бензином, 65 вагонов с боеприпасами, 5 танков «Тигр», 3 танка «Л-20», 10 бронемашин, 12 вагонов с продуктами, 5 паровозов, кран для подачи угля, угольный склад».

Об успешно проведенной в Осиповичах операции стало известно не только в Москве, но и в Берлине. Правда, поначалу нацисты приняли случившееся за действия советской авиации.

В своих воспоминаниях начальник Центрального Штаба партизанского движения П. Пономаренко отмечал: «Эта диверсия разбиралась в немецком генштабе. Восемь генералов охранной службы были сняты со своих постов, некоторые расстреляны. Следствие сочло их виновными в том, что они не уберегли столь необходимые немецкой армии составы. Ведь шли бои на Курской дуге».
Оставаться после такой диверсии Крыловичу в городе было небезопасно. Он вместе с группой подпольщиков подался в партизаны в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду, возглавил диверсионную группу. После войны он вернулся на работу электромонтера. В производственной характеристике на него было отмечено, что он «все задания выполнял и перевыполнял», а «за хорошую работу на транспорте получал благодарности от руководства отделения паровозного хозяйства. За перевыполнение производственных заданий отмечался прессой».

Однако награду за свою диверсию Крылович получил далеко не сразу. С войны он вернулся лишь с медалью «Партизану Отечественной войны» II степени, а орден Ленина получил только в декабре 1948 года.

«…Это самая результативная операция, которую осуществили партизаны во время Великой Отечественной войны», — говорил позже бывший начальник Центрального штаба партизанского движения, первый секретарь КП(б)Б Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Запись об этом есть в книге «Память» Осиповичского района.